В декабре 2014 г. Забайкальский государственный университет представил новое издание — «Словарь фразеологизмов и иных устойчивых сочетаний Забайкальского края», составленный лингвистом Верой Александровной Пащенко. В 122 селах края автором и студентами-участниками экспедиций было собрано около 3000 устойчивых выражений, пословиц и поговорок. Экспедиции по краю проводились с 1977 по 2009 год.
Ниже представлено несколько текстов из приложения к «Словарю».
О втором хлебе
Мы всем своим живём. С одной картошки сколь наварить можно. Вот хоть кулагу: картошку в мундире сваришь, простынет, очистить, да ладом растолчить, да маленько развести водой. И обратно в русску печь на сутки. Она така сделатся сладка, как сахар. Мы маленьки макали ржаным хлебом эту кулагу. Квас сама делаю, из ржаной муки пеку квасники. Сёдни опеть вон квашня у мене – мутовка дак нисколь не лежит. У нас печка со сводами, дак я по восемь листов накатываю, шаньги да тарочки. А уж шибко некогды, так калачи пресны. Несушек много, яйца свои. От картошки мы даже листочки не бросали, всё оботрём да ссыпем, годится мякина чушкам в зиму, ничё на обрат не уходило. Да и крахмал с картошки недолго сделать. Тёрка така у мене: колесо, на колесо жестянка набитая, прибита, и сделано в колесо ручка. Там так коробочка, тут кладёшь картошку, трёшь, а она туды упадёт. А потом на сколь раз прополошшышь, процедишь и всё. А потом сушишь его. Картошка – это второй хлеб, её хоть как – будет вкусно.
Записано в с. Номоконово в 1996 г. от Нины Алексеевны Турановой (60 лет)
Карымский чай, или его ещё зовут сливанчик, заваривают в каструльку. Попарят немного, чтоб напрел. Он потом густой, бравый. Поварёшкой сливают, солят. Затуран жарют из муки до бура. Варят яишницу, спускают туда, белят. Нет, так сливком или маслом. Цедют, поварёшкой наливают и пьют.
Араку ещё делали: в курунгу сливают простакишу, ставили и квасили. Внизу-то чашка, а сверху така кругла деревянна – вверху поуже, а вниз поширше. Крышкой деревянной закрывали, в крышке дырка: в дырку крестовину, но как у ёлки. И бултыхали походя дня три ли четыре, а потом перегоняли на араку.
Записано в п. Оловянная в 1997 г. от Ивановой-Вагиной (75 лет)
О животинке
У меня нынче две коровы, обе стельны, да двух барахчан на зиму оставили. Боровка осенесь завалили, с кормёжом худо стало, зато сала насолили полом кадушку, мяса наморозили, на прок зажили. Весной кой-чё продадим по поценке. С хозяйством-то оно браво. В магазинах-то вон нынче дороговизь кака. Скотско мясо – пятьсот рублей. А с покупли поживи-ка. Сам не хочет увольняться, хоть и на пенсии. Мы с дедкой ведь над родом стоим, чё ж ребятам ешо помогам. Где мяска сунем, где молочка. Капусты нынче полом лагушок насолили. Народу-то годяво. Мнучаты бегают, картошку берут. Было бы здоровье, за животинку держаться надо…
Записано в п. Оловянная в 1997 г. от Анастасии Игнатьевны Парфеновой (65 лет)
Об аргуйках
Давай я тебе чё-мить ещё расскажу! Про аргуйки. Раньше их много росло по всем сопкам. Теперича-то мало, ой мало! Люди-то сдикли все адали, рады с корнём повырывать. Вобще аргуйки шибко полезны, лечебны они. Настой из них делают на деколоне или на спирту, на водке ли. ИмЯ от простуды лечатся. Кости лечат настойкой-то. Это самы ранни цветы, трава ещё путем не вылезет, аргуйки уж тут как тут. С имя весну встречали. Берегчи их надо, поди, скоро совсем исчезнут, красота-то кака! Вот, дескать, семь лет мак не родил, а голоду не было. Так они же красота кака!
Записано в с. Усть-Уров в 1987 г. от Анастасии Федоровны Арефьевой (71 год)
Об одёжах
А одёжи какие? Юбки были и присировки, запона. А запона – юбку широкую оденешь, да запон на пузо привяжешь. А запона действительно из лент делали. Там уж говорили хвартуки, а у нас запона, так. А обувались-то: онучки за чирками тянутся. Вот и замуж у чирках и выходили. У клуб бывало придём, ноги под лавку прячем. Женихи подойдут: пойдём, Катя, танцевать! Мене Катей же зовут. А я имЯ говорю, женихам-то: ой, уйдите-ка, эвон у меня чирки-то, зацоплюся да упаду! А оны кого, поуговаривают мене, я браинька была, да повернут, да отойдут, да похохочат. Есть-то половчей жили, побогаче. А я-то совсем бедная была. Кого, у мамы пятеро было, ни обуть, ни одеть не было никого. Но ничё, не вдруг в горочку, а помаленьку!
Записано в с. Бада в 1998 г.
В ранешно время на праздники народ наряжался браво. У баб длинны юбки, у девок сарафаны, платти. Башмаки с каблуками, чулки лавошны. Вот как отмолотимся, и если хлеба много, хватит на еду, на посев, то тятя везёт его на продажу. Привозит товару штуками: эту штуку на штаны мужикам, эту штуку бабам да девкам на сарафаны, кофты, плаття. Всю одёжу на руках шили. Кажный лоскуточек в дело шёл. Но и берегли одёжу: в колля-малля не носили. А в праздники одевались все браво. Девки в эти дни косоплётки не заплетали в косы, а ленты лавошны плели. А в праздники все от малого до старого отдыхали. Робили так робили, отдыхали так отдыхали.
Записано в с. Шелопугино в 2000 г. от Аграфены Герасимовны Воложаниной (81 год)
О свадьбах
Как свадьба проходит? Ну как, сваты приезжают договариваться, назначают, кода будет свадьба. На моей памяти это так было. Едут к венцу со своих домов к церкви. Повенчались, опять поехали, он со своей роннёй, она со своей. Там договариваются, когда приедут за невестой, пока готовят там всё. Свадьбу гуляли всем улусом, он со своей роднёй, она со своей. За столом сОдятся евонная родня с невестой и шафера с евонной стороны, а с девкиной шаферицы. Вот и вся деревня тут. Стол отсидят, погуляют, подурят, садятся косу выкупать. Будто хотят у невесты косу отрезать, её брат обычно. Так за косы надо заплатить. Сколь он выторговывает, пока не заплотют, он всё с ножом сидит над косой ейной. А ейная родня выкупают косу, выторговывают. А его родню бьют пока, вяжут полотенцами – играются так. Потом забирают невесту. Ей мать даёт икону и хлеб-соль и постель. Она едет в дом жениха. Потом приданки выкупают. Привозют тама ейное всё, сундук или комод, тама всё, одёжа ейная. Тама торгуются снова, сундук выкупляют. Смешно так получается, весело! Потома домой ейную родню приглашают, уже ейная одна родня гуляет за столом. Потома уже вместе гуртом гулять могли хоть целу неделю кряду. Вот уж веселлев было, так уж веселлев! Бегит тройка с бубенцами, звенит на всю…
Записано в п. Оловянная в 1978 г. от Любови Кирилловны Васленок (73 года)
Жанились просто раньше. Силком заберёшь, дак ить потом и себе жись спортишь и ей. Но путём всё, ладно так играли свадьбу. Чтоб обязательно богославили родители с иконой. Катались на конях, нету тележки, дак прямо сундалой ездили: и жаних, и невеста на одном коне. Изба если у их своя, дак туды сперва кочишку или другу живнось пускали. Жаних важно так к дому ейному похлынкой подъедет, выкуп с него требуют. На ущербе не играли свадьбу, а то оне бедно жить будут. Но там ей придано будет, да она сама чё сделат. Кто там раньше домочки шили, наберут с рябчиков пух, нетеребят, потом и шьют.
На свадьбе воровали невесту, чтоб он искал путём. Все гости напьются сильно, вот значит оне хорошо будут жить. Беле невесты чтоб никто не надевался. Чтоб беле невесты одеться – ни за Боже мой! Это уж у кого в голове позванивает. Ранишны молоды ить други были, браво плясали, гармошка ажно кипела у него. Два дни гуляли, но зато и работали тогды на совесь. Шибко сваты роднились раньше, а теперь чуж чужанин ближе родственника.
Записано в с. Номоконово в 1996 г. от Ивана Сергеевича Казанцева (70 лет)
О шуле яишной
Раньше же все жили дружно, в гости друг к другу ходили. Вечерами собирались всей деревней у кого-нибудь дома. Ну вот. А по соседству парень молодой приехал, студент, грузин ли кто он был, не знаю. Но и зашёл он к нам. А мама наша-то ему и говорит: ну чё, разбалакайся, скидай курмушку-ту да вешай на спичку и садись на конопель! Он глаза-то выпучил, не знат, чё делать-то, кого она говорит-то? А я ему говорю: раздевайся, снимай куртку и вешай на вешалку. А конопель – это как бы диван, только из досок сколочен. Мама-то нароком так сказала, видит, что городской.
Записано в г. Борзя в 1982 г. от Ефросиньи Васильевны Бондаренко (70 лет)
— Анатолий Георгиевич, расскажите, пожалуйста, про эти ходячие выражения!
— Ну мне уж пора и шипишку караулить, ну ладно, попробую. Вот такое выражение есть у нас в Размахнино: сонце в мешке крутить. – Что ты делаешь? – Да сонце в мешке кручу. Ничё не делает этот человек, бездельничает, значит. Там лежит где-нибудь, загорает или что ли. Вот этот, говорит, сонце в мешке крутит.
А вот про человека такого, который ни Богу свечка, ни чёрту кочерга, называют его шуля яишна – ни туда, ни сюда. И про дело такое же, которое… ну нельзя из него ничего путного, тоже говорят – шуля яишна.
Или вот, я зашёл к соседу. Где, говорю, твоя жена? – Ай, ушла к этой плешнице уши греть. Ну я не понял, что это такое уши греть. И только потом в разговоре понял, что это значит сплетни слушать.
Или вот такое вот: ай, как он бежит-то выпить-то поспешает, аж курма заворачивается!
Или женщина говорит про бычка, который с осени худой и замореный, что зиму не проживёт, видно: на него без слёз не взглянешь. Да не только про бычка, а и про человека какого-нибудь задрапезного вида: ой, на него без слёз не взглянешь!
А вот интересна одна вещь. Я слышал это от своей матери: что ты ходишь, как крюк черёмушный? Крюк я видел, а почему черёмушный? А потом объяснила: черёмуху нагибают этим крюком, чтоб сорвать ягоды. Но это было лет сорок назад, самое меньшее.
Записано в с. Размахнино в 2000 г. от Анатолия Георгиевича Ерышева (58 лет)
О Божжем одеяле
Раньше, девки, уж погода дак погода была, родима матушка! Как по Божжым одеялом жили. Летом туманы-растуманы, пошти до обеда, тёплы. Солнышко! Испарение! Воздух звенит! Особливо перед Троицей до Ивана-дня. Радось у матушки-природы. Всё летичко спали в сенях да на вышке. Но и комаров и паутов хватало. Ночи тёплы, утром ногой чуешь парну землю. И зимой туманы тоже стояли до обеда. А теперь, видать, прохудилось Божже одеяло. Ночи летом холодны. Раньше росно всё и на пашне, и в лесу, и в огороде. Всего за лето нанашивали, и груздей, и грибов, и ягоды. Всего полно было. И хранили-то в туезочках да чуманах. Из боярки самой спелой корзуны делали. Яблоку нанашивали, тоже на пятрах хранили. Но за зиму-то всё прибиралось: лето припасиха, зима прибериха!
Записано в с. Шелопугино в 2000 г. от Надежды Степановны Кирилловой (76 лет)
О родне
Вся деревня Номоконово казацкая. Это Размахнинская станица. Дед-то мой казак, и я казачка. Казаки, оне выносливы. По радиво сижу и слушаю, что казачество возвращатся, потому что оне сильны, выносливы и решительны. Казаков-то сослали, оне ссыльны были, их сослали в горы. Было три брата, вот и попали они в Номоконово, основались. А их фамилия не Номоконовы, а Номогой. Их сослали ещё далеко до советской власти. А почему сослали, ведь чё же было… у того, кто их сослал, голова была совсем без хозяина – казачков сюда ссылать! Татарско иго отвоевали казаки, оне много чё отвоевали, Сибирь оне отвоевали – казаки. Вот казаччё вернулось теперь, а теперь нагим наги, к чему вернулись?
Вот эти три брата, оне плодили и плодили и плодили это потомство своё. Очень была Номоконовка богата. Так вот собирают гулянку – все родня, кажному к окошку подыжжат: к нам на гулянне, к нам на гулянне! Все почти родня были. Девяносто дворов было Номоконовых. А недавно дедов братан составил куст в музее. В кусту-то дедушка Максим Никифорович даже есть. Кажный должен знать, где у него пупок резан!
Записано в с. Номоконово в 1996 г. от Полины Алексеевны Номоконовой (74 года)