Громыко М.М. Мир русской деревни. М.: Молодая гвардия, 1991.
«Эта книга – о культуре русских крестьян XVIII – XIX веков. Больше – XIX века, особенно – конца его. О нравственных понятиях крестьян и хозяйственных знаниях, социальном опыте и исторических представлениях, круге чтения и праздниках, общинных сходках и молодежных посиделках.
Сегодня о крестьянстве, его прошлом и настоящем задумываются многие. Не только те, кто имеет прямое отношение к деревне, но, наверно, все, кому дороги судьбы Отечества. Хотят знать, каким же было оно, крестьянство, раньше, до «раскрестьянивания», до того, как администрирование сверху стало агрессивно вытеснять весь его опыт и знания.
А узнать это совсем непросто. Ведь длительное время все учебники вещали лишь о том, что «положение крестьян становилось все хуже». Это определение повторялось для разных веков и периодов вопреки всякой логике, и было совершенно неясно, как же это крестьянам все-таки удавалось жить самим и кормить других.
В научных работах подход был, разумеется, глубже. Там исследовались экономические процессы, уровень эксплуатации, классовая борьба. Нередко это делалось очень серьезно и основательно. Но и там была, как правило, та же заданность, то же стремление непременно показать лишь темные стороны и отрицательные явления. Живая жизнь крестьянина с его умением и размышлением отсутствовала.
Укреплялось ложное представление, что «темный», «невежественный», «забитый» крестьянин был пассивен и бесконечно скован в своих действиях. А если он и был активен, то это был «кулак», с которым позже и разделались. Чем больше было сложностей в жизни современной деревни, тем важнее, по-видимому, было доказать, как плохо все было в старину.
При этом неувязки бросались в глаза многим. Дети слушали рассказы стариков и видели в них совсем не то, о чем говорилось в учебнике. Исследователи видели в архивных документах иную действительность, чем в своих собственных теоретических экскурсах. Но говорить об этом было невозможно…
…Настало время сказать правду о русских крестьянах. А для этого нужно сопоставить многочисленные и многообразные источники, раскрывающие жизнь деревни с разных сторон. «Но это ведь уже нельзя воспроизвести!» – сказал мне мой коллега – оппонент. Ошибаетесь, коллега. Вы принимаете желаемое за действительное. Сохранилось и лежит в архивах (а иные материалы опубликованы еще в прошлом веке) множество описаний современников, подробнейших ответов на программы различных научных обществ, решений общинных сходок, прошений, писем и других документов, по которым можно очень подробно представить жизнь старой деревни.
Мне довелось в течение тридцати лет изучать русскую деревню XVIII – XIX веков по таким историческим материалам. В их числе – фонды шестнадцати архивов страны. И, конечно же, публикации современников, непосредственно наблюдавших тогдашнюю деревню. Вот эта база и непредвзятое отношение к русскому крестьянству и дают основание надеяться на то, что книжка послужит скромным вкладом в общее наше дело.
Мои материалы охватывают разные категории крестьянства. Крепостные крестьяне составляли по стране в целом 34 процента населения. Да, да, уважаемый читатель, я не ошиблась. Это сведения десятой ревизии, то есть переписи 1858 года, которая непосредственно предшествовала реформе 1861 года, отменившей крепостное право. (Авторам, которые любят оперировать понятием «крепостная Россия», не мешало бы это знать.) В европейской части России крепостные крестьяне занимали 37 процентов населения, за Уралом их почти совсем не было. В составе крестьянства крепостные составляли половину (с колебанием примерно от 30 до 70 процентов по разным губерниям центра Европейской России). Отсюда понятно, что, изучая крестьянскую культуру, надо иметь в виду не только крепостных, но и государственных крестьян, и другие, более мелкие группы.
…К тому же мне хотелось по возможности дать жителям отдельных селений и районов ответ хотя бы на некоторые вопросы о прошлом их родных мест…»
(Марина Михайловна Громыко)